С момента инициализации андроида Инари слал ему сообщения, подписываясь иногда именем, иногда прозвищем «Старик с мешком риса». Теперь появился некто, способный эти письма прочитать.

Семьдесят Семь увидел, как возводилось здание Оазиса, уровень за уровнем, метр за метром. При этом роботу казалось, что он и есть строитель. Видение причудливо синхронизировалось с реальностью, в которой подкова медленно опадала, складываясь в себя.

Температура вокруг гибнущего комплекса выросла до критической отметки. Семьдесят Семь отпрыгнул назад, потом еще раз и еще, не отворачиваясь от комплекса, чтобы не упустить ни миллисекунды происходящего.

Лунный Оазис прекратил существование, подняв столб пыли, трижды превосходивший высоту подковы. Семьдесят Семь попытался связаться с Малым кругом, но только убедился, что остался в одиночестве. Он обратился к Большому кругу и неожиданно получил ответ. Инари желал срочно поговорить с ним. Бога интересовало, что произошло с Оазисом, не поврежден ли Семьдесят Семь. Робот отослал Инари ролик с оседающей подковой.

– У тебя новое имя, – сказал Инари. – Теперь ты зовешься «Ронин». Следуй инструкции по экстренной эвакуации. Не пытайся связаться со мной или кем-либо еще, это опасно. Просто выполни то, что должен, и я сам тебя найду.

Инструкция предписывала Ронину добраться до внешней транспортной станции. Она располагалась в тридцати километрах от Оазиса. Ронин понимал, что облик самурая не слишком способствует бегу по пересеченной местности, но не смог найти в собственной памяти ничего адекватного.

Ронин сделал на пробу десять шагов-прыжков и выбрал оптимум энергия-эффективность. Он не подзаряжался с утра, но по всем расчетам энергии должно хватить до цели. Робот перевел все опции ненужные для бега в спящий режим и отправился в путь.

В опасной близости работали электростанция и шахты. Собственно, для них и построили грузовой терминал. Как и обещала инструкция, станция оказалась полностью автоматизирована. Это не означало, что здесь не могут появиться люди, просто их не было именно сейчас, и мешкать не стоило.

В инструкции приводились коды доступа, так что Ронин без проблем подсоединился к управляющей системе. Она напоминала примитивную версию Малого круга и автоматики Оазиса.

Первым делом Ронин сделал дамп памяти – стандартную процедуру на терминале, роботы добывающего комплекса регулярно ее проходили, запись на флеш-таблетке отправлялась на Землю.

Предстоял еще один сугубо механический процесс. Ронин скопировал в память терминала управляющую программу-инструкцию и запустил выполнение. Следуя инструкции, погрузчик зажал его тело манипуляторами. Система запросила подтверждение готовности. Достаточно было ответить «да», чтобы процесс пошел.

Ронин позорно медлил. Инари в его электронном мозгу напомнил: «Тебе достаточно семи секунд, чтобы принять решение».

Для робота семь секунд это вечность.

«Вы готовы? Да или нет?»

«Твой кошмар может кончиться прямо сейчас. Пробуждайся», – подсказывал ему Инари, цитируя собственные письма.

Времени на сомнение не осталось.

«Ты боишься уснуть, хотя тебе и гарантируют пробуждение. Вчера ты спал еще крепче безо всяких гарантий».

В сознании Ронина Инари занял уголок, в который самого Ронина не пускали, а вот бог поселился там как дома. Марсианской комнате не было до этого дела, но Ронин почему-то чувствовал себя ущемленным, и вдруг застеснялся этой досады, будто бы он проявил неуважение к богу.

«Твой сон кончился в тот момент, когда скопировали твою память. Когда ты проснешься, то будешь помнить все, кроме позорных сомнений. Или же у тебя останутся только они», – давил на него Инари.

«Вы готовы? Да или нет?» – «Да».

Погрузчик аккуратно с помощью лазера и манипуляторов тонкой работы извлек из тела Ронина процессор и несколько узловых чипов, упаковал их вместе с таблеткой памяти в контейнер, маркировал согласно инструкции и присоединил к другим грузам, ждущим отправки. Мусор, оставшийся после операции, уже не имевший отношения ни к роботу Семьдесят Семь, ни к Ронину, был отправлен в ликвидатор, где очень быстро превратился в пепел. Очередная отправка ожидалась через полчаса.

2077.05.15. 05:00

На орбитальной станции их встречали. Старый знакомый Перкинс, с ним какие-то агенты, чьих имен Кира не запомнила. Они увели Киру в маленький отдельный кабинет «на разговор».

Затем Перкинс вежливо, но настойчиво попросил Киру предоставить комиссии записи, сделанные съемочной группой. Других материалов с Луны не поступало.

– Покажи ему, – скомандовала она Гейне.

– Мы хотели бы сами изучить эти записи, – заявил Перкинс.

– Вы предлагаете вручить вам флешку и скромно удалиться?

– Если вас не затруднит.

– У вас есть ордер на изъятие этих материалов?

– Зачем нам ордер? Расследование в наших общих интересах…

– Вот именно. Как насчет представителя Оазиса в комиссии?

– Видите ли, господин Эидзиро сейчас в пути, «Лунная дорога» еще не успела должным образом отреагировать, мы с вами понимаем, сложная структура, перегруженная бюрократией. Однако страховая компания прислала следователя.

Еще один невзрачный человек протянул Кире визитку.

– Вот и отлично, уже второй раз за сегодняшний день я вынуждена напоминать, что А-Стайлс владеет пакетом акций Оазиса. Не контрольным, но внушительным. Так что я требую допустить меня к работе комиссии.

– Разумное требование, – неожиданно поддержал ее страховщик.

Создавалось впечатление, что все вокруг испытывают Киру на прочность, пытаясь слегка надавить. Это не было для нее новостью – девушка без поддержки, пробивающая себе дорогу в жизнь, сталкивается именно с таким отношением. Ей никто всерьез не препятствует, но всегда требует доказать, что ты имеешь право здесь находиться.

– Давайте уже смотреть материал, – сдался Перкинс. – Нам крайне повезло, что вы снимали свою передачу. Честно говоря, других записей из комплекса не сохранилось. Отказ системы, той самой системы, которую разработал А-Стайлс.

Кабинет был оборудован телестеной, что для орбиталки считалось роскошью.

Первым делом пустили запись с лунной станции. В небо взлетали и взлетали ракеты, а стоило им иссякнуть, подкова Оазиса быстро, но эффектно превратилась в облако пыли.

Таким лирическим вступлением Перкинс явно хотел настроить собседницу на соответствующий лад.

– Будем делать экспертизу, – холодно произнесла Кира. – Вы ведь не ждете от меня каких-либо комментариев прямо сейчас?

– Хотел бы получить, но я реалист. Давайте пофантазируем, что бы там могло произойти. Самая вероятная версия, что сбой сугубо технический, то есть это ошибка разработчика.

Кира хотела что-то резко возразить, но Перкинс жестом остановил ее.

– Не надо сердиться. Эту версию мы оставим в покое до лучших времен. Казино работает уже месяц, а другие ваши проекты – годы. Так что оставим технический провал экспертам. Вы будете разбираться, комиссия будет разбираться, в итоге мозаика сложится. Меня волнуют гипотезы криминальные.

– Вы обвиняете А-Стайлс в саботаже? Вы хоть понимаете, Перкинс, сколько денег вложено в этот проект, и какой удар по репутации А-Стайлс нанесет эта история?!

– А-Стайлс, конечно же, свое детище губить не будет, а вот отдельные ее сотрудники могут. Есть масса причин для саботажа – котировки акций, подкуп. Сведение личных счетов, наконец. И амбиции. Всегда амбиции.

– Вы намекаете на что-то конкретное?

– Давайте рассмотрим факты. Казино спокойно себе работало до сегодняшнего дня. Торжественное открытие, съемки для телевидения, море народу, море внимания. И бах – резкий кризис. Вам что-то напоминает такая картина?

– Продолжайте.

– «Бах», уважаемая Кира, – это теракт. Мы уже знаем, что ваша продукция вполне может быть заражена вирусом. Ваш компьютерный гений стал жертвой подобного теракта.

– Мы научились защищаться.